Круг равнодушия

В нашем усть-каменогорском корпункте раздался звонок. “Это из Шемонаихинского района, – произнес голос. – На вас только надежда осталась. Приезжайте, все село ждет встречи”.

Если целое село ищет защиты у газеты, ситуация действительно крайняя. И мы отправились в дорогу.

Шемонаихинский район всегда был аграрной основой Восточного Казахстана, а совхоз “Шемонаихинский” – его визитной карточкой. Совхозная усадьба – село Октябрьское – окраина районного центра, пашни – тысячи гектаров, луга – бескрайние, стада – богатейшие… Местный край за глаза называли кулацким. При любом строе здесь умели работать и зарабатывать.

Сегодняшняя трасса от Усть-Каменогорска до Шемонаихи неухожена и опасна. По обочинам – отметины от вынесенных на гололеде машин. На ледяной колее не спасают ни зимняя резина, ни шипы. Мы по такой дороге добираемся до Октябрьского только к вечеру. Люди встречают нас на самом въезде в село, терпеливо ждут на морозе. Им вообще не занимать терпения – чиновники не слышат их годами, а они все не теряют надежды быть услышанными. Правда, терпение это уже на пределе.

Мужчины хмуро курят, показывают, волнуясь, ворох бумаг. Любая из этих жалоб обязана была привести к большой проверке. У крестьян отняли землю – корень, фундамент, первооснову, исток и начало начал благополучия деревни! По меньшей мере три ведомства – прокуратура, финансовая полиция и земельный комитет – должны были выяснить, почему богатое село превратилось в деревню нищих! Должны были, но… отделались отписками.

Особенности землевладения

Совхоз “Шемонаихинский” прекратил существование 12 лет назад. При переходе к частной собственности хозяйство разделилось на паи, а бывшие совхозники стали партнерами. В теории все выглядело превосходно. Все – землевладельцы, все – богачи с сотнями тысяч тенге на виртуальных счетах. Все трудятся и получают сообща дивиденды.

В жизни все вышло иначе.

– На общее собрание, где мы создавали новое хозяйство, – вспоминает Кенжегали Бекишев, – приехали районные чиновники и заверили: “Всем под роспись будут выданы свидетельства на землю”. И показали десять экземпляров. Потом эти бланки сложили снова стопочкой, собрание закончили, и комиссия уехала. Больше никаких документов мы никогда не видели.

Мужчины невесело кивают. Борис Тихонов отработал в хозяйстве механизатором 30 лет, Сергей Ветлугин – 32 года, Андрей Каранов шоферил 51 год, Кенжегали Бекишев – 37 лет… Вся жизнь отдана крестьянскому труду, и по-крестьянски они поверили чиновникам. Никому в голову не пришло перепроверять слова комиссии, вникать в законодательство, брать консультации юриста… В деревне каждый час на счету, в текучке многие вообще забыли о документах на землю. Люди по старинке продолжали надеяться на государство и верить в обязательную честность руководителей.

– А потом нас стали заставлять подписывать чистые листы, – говорит Сергей Ветлугин. – Без объяснений. Идет, например, вечерняя смена доярок, бригадир, прежде чем начать работу, всем раздавала пустые листы подписывать. Приходишь утром на ферму, тебе говорят: подпиши, остальное за тебя заполнят. И все подписывали, все страшно боялись остаться без работы. А потом прошло собрание, где люди вроде решили отдать бывшему директору совхоза, а ныне главе хозяйства Воробьеву почти десятую часть своих земельных паев. Добровольно и безвозмездно. Вы можете в такое поверить?! Из полутора тысяч жителей Октябрьского на собрании было человек сто. Но с тех пор почти тысяча гектаров земли стала собственностью одного руководителя.

“Добровольная” нищета

Из 14 тысяч гектаров бывших угодий “Шемонаихинского” сегодня только половина числится за пайщиками, это сотни человек. Другой половиной владеет один хозяин – руководитель Воробьев. Не нам судить, насколько это законно. Вероятно, схемами с подписями под чистыми листами и “добровольной” уступкой земли в пользу начальника должны заинтересоваться правоохранительные органы.

– У нас сразу два хозяйства, – говорит Кенжегали Бекишев, – частное Воробьева и коллективное. И тут и там руководит Воробьев, люди работают сразу на оба хозяйства. Ни у кого на руках нет свидетельства на свой земельный пай. Ни с кем не заключены договоры на аренду пая. За весь прошлый год выдали по мешку муки и центнеру дробленого зерна, и… все. Это весь годовой доход! В этом году пайщики не получили даже такого мизера. Переизбрать руководителя невозможно, общих собраний вопреки уставу практически не бывает. Пять лет назад я спросил руководителя, когда будем оформлять землю и заключать договоры? Он тут же меня уволил. Механизатор с 30-летним стажем решил забрать свой имущественный пай, Воробьев его послал… бутылки собирать. Все село возмущено! Под последним обращением подписались 65 человек, дальше просто не стали собирать подписи.

На грани отчаяния

Жалоб, с которыми октябрьцы уже пять лет обращаются в разные инстанции, набралась пухлая папка. Мужчины перебирают бумагу за бумагой – в районный акимат, областной, в финансовую полицию, прокуратуру, партию “Нур Отан”… В каждой – вопиющие факты. О присвоении документов на землю, подделке подписей в книге регистрации, махинациях с земельными и имущественными паями… Ни одно ведомство не вникло в ситуацию! Одни отделались отписками вроде “ваша земля в аренде”. Другие потребовали от людей несуществующие оригиналы свидетельств на землю. Нуротановцы переадресовали письмо прокурорам, а те сослались на результаты проверки финансовой полиции.

Инспектор финпола по Глубоковскому региону Д. Горьковой сначала указал, что люди “не помнят, имеются ли у них оригиналы свидетельств на земельную долю”, потом сообщил, что свидетельства выданы на руки под роспись в книге регистрации(!) еще в 1996 году, а закончил тем, что “подлинники свидетельств высланы почтовым сообщением с уведомлением”. На основании такого “следствия” инспектор отказал в возбуждении уголовного дела, и прокуратура с ним согласилась. А партийные функционеры известили об этом октябрьцев. Круг чиновничьего равнодушия замкнулся.

– Секретарь районного маслихата Баяндинов говорил: “Зачем вам эти свидетельства на землю? Это же просто сувенир!” – вспоминает пенсионер Андрей Каранов. – Замначальника областного земельного управления Дауталинов и замакима Шемонаихинского района Желдыбаев заявили: дескать, вы добровольно отдали хозяйству Воробьева свою землю. Мы им – не было этого! А они не слышат нас! Нам что, за вилы хвататься?

Мы уезжаем из Октябрьского уже затемно. За последние годы бывшее богатое село изменилось – обветшало, обеднело. Все сельчане – на грани отчаяния. У них отобрали главное – землю. “Если бы мы забрали свои паи, то выбрали бы другого руководителя и стали бы работать, – говорят нам, прощаясь, мужчины. – Это единственное, что нам нужно. Разве наши требования незаконны?”.

Галина ВОЛОГОДСКАЯ, Виктор ВОЛОГОДСКИЙ (фото), Усть-Каменогорск – Шемонаихинский район ВКО