Кто в районе хозяин

– Днем ко мне пришли подруги. Посидели и разошлись, а вечером парень, который был с девчонками, вернулся ко мне за курткой. Мы разговаривали с ним на веранде. Тут зашли эти трое и попросили пустить их в мою летнюю кухню. Сказали, что им негде выпить бутылку водки, – немного сбивчиво рассказывает Татьяна. – Я им разрешила. Они выпили и ушли.

"Эти трое" были почти соседями Татьяны. Двое – жители поселка Теректы того же района. Еще один – односельчанин, недавно вернулся из армии. Вместе они неподалеку от татьяниного дома разгружали дрова – готовились к наступающим холодам. С устатку и решили хлебнуть горячительного. Видно, немало хлебнули.

Таких гостей – врагов не надо

– Поздно ночью они вернулись и стали долбиться ко мне в дом, – вспоминает Татьяна. – Я не открывала им дверь. Один из них выбил кирпичом оконное стекло и стал лезть в комнату. Моя дочка – тогда ей было три года – проснулась и громко заплакала. Я выбежала из дома, кричу: "Что ж вы делаете!" И эти накинулись на меня, сбили с ног, стали пинать. Грозились убить, говорили, что они в поселке и районе – хозяева, и мне нужно молчать о случившемся.

– Сорвали с нее всю одежду, творили, что хотели. Таня сознание потеряет – они воды холодной на нее выльют и опять куражатся, – продолжает рассказ отец пострадавшей Владимир Косоногов. – Она очнулась совершенно голой. Все тело избито, в огромных синяках, которые до сих пор еще не сошли, живот искусан. Таню изнасиловали, она же женщина, сразу это поняла, хоть в тот момент и без сознания находилась.

Но сотрудник отдела полиции в поселке Терек¬ты Бауржан Давлетов, к которому Татьяна отправилась на следующее же утро после истязаний, пристроив дочурку у знакомых, стал, по ее словам, отговаривать от того, чтобы она в своем заявлении писала об изнасиловании. И предложил самой поискать машину, чтобы поехать в Курчумскую больницу.

– Этот следователь – шустрый очень и неплохо знаком с теми, кто издевался над Таней. У меня есть свое объяснение, почему он стал ее отговаривать пройти экспертизу у гинеколога и писать об изнасиловании, – вмешивается Владимир Николаевич. – Он же видел, каково ее состояние, что она – будто в бреду! Выходит, воспользовался этим?

– Я ничего не соображала. В больнице меня осмотрел хирург. А гинеколога в тот день на месте не было, как назло, – говорит Таня. – Меня хотели положить в теректинскую больницу, но я отказалась. Куда ребенка своего дену?

Нет преступления – нет наказания

По словам Владимира Косоногова, Татьяна несколько дней скрывала от них, отца и матери, свое несчастье. А они живут в другом поселке – Юбилейном, который находится в нескольких километрах от Ак жайляу и не всегда в курсе, как там их дочь и внучка.

– Пять дней после произошедшего Таню опекали родственники тех парней. Уговаривали не сообщать нам, все забыть. Дочка тайком пошла к соседке и оттуда позвонила снохе, жене нашего сына Миши, и та все рассказала мужу, – вздыхает Владимир Николаевич. – Миша, а он у нас капитан противопожарной службы, отпросился с работы и поехал к Тане. А она еле живая! Вся избитая. Ни подняться с кровати, ни ходить не может. Сын отвез ее в районную больницу Курчума, и дочь пролежала там 15 дней.

Врачи констатировали множественные телесные повреждения, закрытую черепно-мозговую травму, ушиб мозга.

– Но я не все исследования прошла – у меня денег не хватило, – удручена женщина. – А потом мое заявление передали в Курчумский районный отдел полиции, следователю Дархану Уразаманову. Он ни разу не вызывал меня к себе, я даже поначалу не знала, как его зовут!

Скоро следователь выдал женщине письменное уведомление, что в отношении трех издевавшихся над ней "хозяев поселка" вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по статьям об изнасиловании, совершенном в группе лиц, и нарушении неприкосновенности жилища. Полицейские в этом сообщении, соблюдая формальности, напомнили Сельдюковой, что она имеет право обратиться в суд на обидчиков в частном порядке.

Соответственно, телесные повреждения Татьяны квалифицировали как легкие.

Сельская разводка

Родители потерпевшей женщины подозревают: в этом деле не обошлось без вмешательства родст¬венников глумившихся над ней парней. Те имеют вес в тамошней глуши. Своего рода сельский бомонд. "Против них слова никто не скажет, а с нас что взять?" – скупо констатирует Владимир Николаевич и тут же объясняет:

– Родные одного из них – фермеры, другого – работники лесного хозяйства. Дрова для наших поселков – чуть ли не валюта. Зимы у нас длинные, 10 кубометров дров 70 тысяч тенге стоят… А знаете, как полицейские место преступления осматривали? Они только после таниной поездки в Теректинский отдел вместе с ней туда приехали. Глянули на разбитые окна, даже вещи дочери, которые в крови были, не изъяли. Сразу же отправились к родственникам тех парней. Чай пить. Наш сын потом сам забрал разорванную и окровавленную одежду Тани и отвез в райотдел.

– В Ак жайляу родственники этих парней предлагали деньги, чтобы я молчала. Брату Мише – тоже. Он прогнал их и ничего не взял. А как я могу молчать? У меня дочка до сих пор плохо после того случая разговаривает, не спит по ночам, – плачет Татьяна. – Но кто я и кто они…

Возможно, пострадавшая и ее родители неправы в своих суждениях, и полицейские района, невзирая на все искушения, честно и неподкупно выполняли свой долг? Просто поторопились с вынесением отказа в возбуждении уголовного дела, поскольку прокуратура района отменила это постановление ввиду односторонности и неполноты доследственной проверки? Но при таком объяснении только небывалой рассеянностью можно объяснить тот факт, что из материалов, собранных полицейскими, исчезли данные первичного медецинского осмотра Тани Сельдюковой.

– Нам стало известно, что двое из тех, кто издевался над нашей дочкой, уехали в Усть-Каменогорск и там уже успели условный срок отхватить, – делится Владимир Николаевич. – Они и сейчас находятся в городе. Следователь Уразаманов, к которому опять вернулись наши материалы на рассмотрение после прокуратуры, говорит, что съездил в областной центр, но этих парней там не нашел. И теперь фигурирует только один. А тех, условников, по-моему, выгораживают, чтобы не возбуждать дело о групповом преступлении. Копии документов нам на руки не дают – видно, не хотят, чтобы обо всем этом беспределе стало известно в Усть-Каменогорске.

Тяжело в деревне без нагана

С той кошмарной сентябрьской ночи, когда Таню Сельдюкову жестоко истязали во дворе собственного дома, прошло больше полугода. Но ни ей, ни ее родственникам следователь Дархан Уразаманов пока не смог сказать ничего вразумительного. Ни в какой стадии находится расследование уголовного дела, существует ли оно вообще в природе. Когда отец Татьяны пригрозил полицейскому, что пожалуется на него в управление собственной безопасности, тот односложно ответил, мол, обращайтесь, куда хотите. Нашей редакции также пока не удалось получить комментариев от несговорчивого следователя. Едва ваш корреспондент позвонила ему и представилась, Дархан Уразаманов, не давая объяснить причин звонка, тут же заявил: "Ко мне в Курчумский район приезжайте. Откуда я по телефону узнаю, что вы – это вы?" И тут же сбросил вызов. Его объяснение не лишено логики, хотя, безусловно, не очень-то корректное. И сразу наводит на мысль, как, должно быть, тяжело приходится простым и неграмотным в правовых вопросах жителям далеких от областного центра поселков добиться справедливости и защиты у правоохранительных органов. Может, прав Владимир Николаевич, назвавший историю, о которой мы вам рассказали, емким словом "беспредел"?

Ольга Ушакова