Нет охоты ходить на охоту

Почти год незакрепленные леса находятся в резервном фонде в ведении Управления природных ресурсов и регулирования природопользования ВКО, поэтому охота там запрещена. А при таком раскладе, как утверждают специалисты, минусов больше, чем плюсов.

Почему не надо

По закону природопользователи могут заниматься добычей или охотой, когда выполняют определенные условия. Например, к тем, кто ведает отстрелом диких животных, государство предъявляет жесткие требования по содержанию лесных дорог и выполнению биотехнических и противопожарных мер. К тому же, природопользователь должен обеспечить участок определенным количеством егерей. При этом работники обязаны находиться в штате и получать зарплату. "Охотсоюзу", который долгое время являлся природопользователем, такие условия показались невыгодными.

– Сейчас на мировом рынке очень большие сложности с ценами на продукцию охотников и, в частности, на пушнину, – поясняет ситуацию специалист Отдела охраны животного мира Роман Савинков. – Если в советское время заготавливали даже шкурки сусликов и кротов, то сейчас принимают только соболя. При этом охотник-промысловик получает минимальную прибыль. Выделка шкур других видов животных еще более невыгодна. Например, за мех одной лисы охотник получит около 2?000 тенге. А сколько труда и средств нужно вложить! Выехать, найти животное, затем довести шкурку до товарного вида. Еще потратиться на горючее, оружие и реактивы для выделки, чтобы в итоге... не окупилась даже себестоимость товара.

Мех белки и колонка теперь вообще не пользуются спросом. В области активно охотятся только на ондатр. На побережьях Алаколя массовое браконьерство процветает за счет дешевизны рабочей силы. А в лесу большой охоты нет – там даже косуль немного, они сосредоточены в лесостепных регионах.

Безвозмездно

До того, как "Охотсоюз" отказался от пользования лесами, в области оставалось всего 310 тыс. гектаров незакрепленных лесных территорий. На остальных природопользователь организовывал охоту, проводил борьбу с волками, вел учет животных, производил их подкормку. Но в резервном фонде охота автоматически запрещена. Вроде бы, все ясно – где не ведется интенсивное охотничье хозяйство, не надо проводить никаких биотехнических мероприятий. Но специалисты Управления природных ресурсов и регулирования природопользования ВКО не хотят всю предшествующую работу пустить насмарку.

– Мы оказались в патовой ситуации, – говорит Роман Савинков. – При отсутствии финансирования необходимо попытаться сохранить все до того момента, пока республика не найдет новых природопользователей. В обязательном порядке следует бороться с волками, одичавшими собаками. В любом случае нужны средства на закладку солонцов, сена.

Объемная работа свалилась на лесников Управления природных ресурсов. Но на нее в бюджете не заложены средства. Чтобы предоставить обоснования для финансирования работы, нужны научные изыскания, которые требуют немалых финансовых средств. Причем, выделить их могут только из республиканского бюджета.

Вместо послесловия

– Когда в лесфонд придут другие люди, то неизвестно, будет ли лучше, – считает г-н Савинков.– Возможно, даже с какими-то хорошими проектами создания охотничьих, туристических хозяйств, интурохоты и так далее, но к тому времени может случиться и так, что у нас в лесу вообще ничего не останется.

Сейчас республиканская территориальная инспекция привлекает инвесторов, пользователей для участия в тендере. Огромные территории угодий, с которыми не справлялся "Охотсоюз", будут разбиты на более мелкие, чтобы небольшие частные компании могли пользоваться ими с наименьшими затратами.

Уже решается вопрос о созданиии охотничьего хозяйства в районе Риддера, вблизи Алтайского заповедника.

Татьяна Непорожняя