Места для паразитической наживы

На макроуровне главное место, где можно получить деньги, называется власть. Но это слишком общее определение, что-то вроде «обитаемой суши». Поэтому явление надо рассматривать хотя бы по материкам и субконтинентам.

Нефтегазовая отрасль представляет собой самый изобильный по потенциальным доходам «материк». Однако здесь все очень сильно дифференцировано. Можно рьяно отучиться в институте, а потом десятилетиями глотать пыль на буровых установках. Зарплата, конечно, выйдет раз в десять побольше, чем у квалифицированного строителя, но с претензиями на богатство здесь придется расстаться. Только уровень зажиточности.

А можно видеть нефтепромыслы и трубопроводы только в буклетах да на стендах выставки «KIOGE», и при этом разрываться между своей недвижимостью в предгорьях Алматы, на берегу озера Иссык-Куль в Кыргызстане, на Канарских островах в Испании и под Кушадасы в Турции. Мы сейчас говорим не о бизнесмене в чистом виде, а о топ-менеджере государственной компании «КазМунайГаз» или высокопоставленном чиновнике Министерства энергетики и минеральных ресурсов. Алгоритм их доходов складывается из того, что они получают долю от потока нефтедолларов, который с их помощью минует государственный бюджет.

На нефтегазовом материке «случайные» люди среди богатых водятся только в тех сегментах, где требуются глубокие или уникальные знания. А на позициях продажи «черного золота» контрагентам и распределения подрядов таких не бывает. Все с мощными патронами наверху, именуемыми на местном жаргоне «крышей». Правда, интересных мест с точки зрения коррупционного дохода значительно меньше, чем желающих на них попасть. Поэтому конкуренция порой приобретает жуткие формы. Что, в общем-то и неудивительно там, где богатеют не вместе со страной, а за ее счет.

Один из знакомых, работающий (если это слово уместно) в подразделении нефтяной госкомпании, 1 месяц в году тратит на работу (период составления годового бюджета), 1 месяц проводит в отпуске, а остальные 10 тратит на борьбу с теми, кто не жалеет сил на то, чтобы он там не работал. С точки зрения экономической логики эту структуру можно сократить раза в четыре и на эффективности работы компании такое не отразится. Но ненужные с позиции экономического процесса места остро необходимы конкретным людям. И сражаются они за них до последнего. «Ты не представляешь, какие это мрази – люди», — заметил он как-то в сердцах.

Материк центральных органов власти. Богатых на нем обитает не меньше, чем на нефтегазовом, но все-таки в сверхдоходах они предстают калибром поменьше. Помимо расхищения бюджета формой паразитических доходов здесь выступают создание искусственных монополий, помощь в бегстве от налогов для крупного бизнеса, поддержка тарифов на необоснованно высоком уровне.

Работа в местных органах власти тоже создает хорошие условия для коррупционного дохода. Правда области и города между собой неравноценны. Здесь что-то вроде архипелага, где одни острова огромные и богатые, а другие поменьше и победнее. Но пока есть возможность оформлять подряды, где полицейская будка из пластика оценивается в $5000, а ямочный ремонт дороги по смете сопоставим с тем, как ту же площадь покрыть персидским ковром ручной работы – жадные до наживы люди будут стараться найти работу в местных органах государственного управления.

Предприятия горно-металлургического комплекса тоже материк денег и интересов нечистоплотных людей, но все-таки он объективно меньше и беднее чем нефтегазовый. В меди, цинке, золоте, железе и угле не сидит такой нормы сверхприбыли, которую могут обеспечить колебания цен на «черное золото» и «голубое топливо». Но пусть не приходилось слышать, чтобы на реконструкции какого-нибудь металлургического комбината «отмыли» сумму, сопоставимую с поднятой заинтересованными лицами в ходе модернизации Атырауского НПЗ, деньги и на этом материке имеются в достаточном количестве. А после того, как стали известны размеры хищений в урановой промышленности, можно придти к выводу, что коррупционный потенциал в сфере металлов был недооценен.

Железнодорожные перевозки – это скорее остров. И пусть коррупция там всеохватная, на статус богатых людей тянут лишь высокопоставленные железнодорожные чиновники. Проводник и даже бригадир поезда – это не уровень. К тому же в вертикально интегрированной коррупционной системе они вынуждены часть незаконного дохода отправлять вверх по иерархии. А вот уже верхушка железнодорожной пирамиды ворочает деньгами, которые минуют государственный карман, в особо крупных размерах.

Госхолдинг «СамрукКазына» и его всевозможные подразделения находится под перекрестным воздействием паразитизма. С одной стороны в нем имеют свою долю те, кто выделяет государственные финансы на различные проекты и программы, а с другой стороны здесь в гипертрофированном виде представлен феномен лишних высокооплачиваемых рабочих мест. Здесь буквально десятки людей становятся богатыми лишь на том основании, что нет политической воли убрать лишние штатные единицы. Поэтому афоризм о том, что сколько ни работай, все равно найдется тип, который работает меньше, а зарплату получает больше, реализован в «СамрукКазыне» и его дочерних подразделениях в максимальном объеме.

Континент силовых структур, спецслужб, прокуратуры и судебной системы несколько специфический. Материальных богатств здесь производить некому и доступа к республиканскому и местному бюджету как у обычных топ-чиновников тоже вроде бы нет. Зато это то место, где приходит четкое понимание, что передел собственности обогащает. Да и свобода человека – тоже ресурс, который можно конвертировать в круглые суммы.

Рейдировать предприятие, земельный участок или недвижимость невозможно без поддержки полиции (в том числе финансовой), прокуратуры и суда. Они же нужны для того, чтобы удерживать имеющееся от конкурирующих хищников. В последнее время в бизнес передела собственности активно включился и КНБ (например, спиртзавод в Таразе). Скандал с приобретением систем залпового огня для армии показывает, что и в вооруженных силах есть что украсть. То есть нищенские зарплаты офицеров и многомиллионные хищения – это не взаимоисключающие, а дополняющие друг друга моменты.

Борьба с паразитическими элементами на государственной службе и в государственном секторе экономики ведется точечно. То есть персоналии выбывают из уютных кабинетов в тюремные камеры, но системных изменений не происходит. Вдобавок судят часто не тех и не за то. Что еще больше превращает расхищение казенных денег в лотерею. Участвуя в такой лотерее одни воруют и надеются, что их не посадят (ведь всех же не отправишь на скамью подсудимых), а другие держатся за свою бесполезную для общего дела должность и прилагают силы, чтобы ее не сократили.

Сергей АБАКШИН