Глядим мы в реки чистые…

Согласно легенде, дошедшей до наших времен, в той богатой стране нет ни голода, ни царского гнета, ни чиновничьего произвола, ни религиозных притеснений, а люди свободны и счастливы… Потомки тех поселенцев и сейчас уверены, что их предкам удалось найти эту волшебную страну.

Райские края

Бухтарминский регион не случайно стал прообразом Беловодья, еще с начала XVIII века долина манила всех обиженных и притесняемых. Сюда – в края отдаленные и недоступные, со всех сторон огороженные высокими Алтайскими горами с заснеженными вершинами, непроходимыми лесами, пересеченными бурными реками, с плодородными землями - словно магнитом тянуло и горных рабочих Колываново-Воскресенских заводов, и солдат, бежавших от рекрутчины, и крестьян – от крепостного права, и старообрядцев - от православных попов, и каторжников.

- С мечтой о воле и жизни «без царя» они годами добирались до этих мест – уходили «в камень», то есть, в горы, потому и называли поселенцев здешних мест алтайскими или бухтарминскими каменщиками, - рассказывает начальник отдела по охране историко-культурного наследия ВК областного краеведческого музея Наталья Косенкова. - Они же положили начало заселения верховья Бухтармы – правового притока Иртыша.

Свободолюбивых не остановить

Люди селились небольшими поселками в несколько домов – теми семьями, которыми и бежали. Отвоевывая у дикой природы по кусочку себе место под солнцем, вспахивали землю, разводили хозяйство, охотились, ловили рыбу, собирали ягоды. В общем, жили безбедно, хоть и не спокойно: случались стычки с местным населением, джунгарами, но больше солдаты покоя не давали. Последние искали поселенцев, ловили, наказывали, сжигали построенные дома и отправляли обратно. Но ничто не могло остановить людей. Здешние места манили многих вплоть до конца XIX века. Статистика фиксировала неуклонный рост побегов. Например, в 1857 году официально в бегах находилось 282 человека, в 1858-ом – уже 389.

По словам Натальи Александровны, только в 1791 году царским указом каменщики были приняты в подданство России, им определили места для жительства с зачислением людей в крестьяне. Правда, часть поселений, неизвестных властям, сохранялась еще до Октябрьской революции, но официально в 1792 году в Бухтарминской долине насчитывалось 9 деревень: Фыкалка, Печи, Белая, Сенная, Быково, Осачиха… Основателями Бухтарминской вольницы считались Афанасий Селезнев – один из крестьян, который бежал из России, а также Бердюгины, Лыковы, Коробейниковы, Лысовы.

От красоты такой - никуда

Потомки их и сейчас в селах на берегу Бухтармы живут. Поэтому даже не удивились, когда первый житель села Сенного – Галина Сергеевна Носкова в девичестве оказалась Бердюгиной. Устроившись на валунах, женщина в речке мыла посуду. На берегу, через дорогу, как оказалось, стоял ее дом - большой и добротный, во дворе – летняя кухня, телега, дрова, у забора - лавочка, на которую тут же, заметив чужих, уселась компания ребят. Последним степенно из-за ворот вышел крепкий, загорелый пацан лет трех. Босиком, без трусов, в одной короткой майке, он долго усаживался на лавочке, а потом, основательно устроившись, стал строго и внимательно смотреть в нашу сторону.

- Внуки, - пояснила Галина Сергеевна, поправляя очки и поливая посуду «Ферри», - на лето из города приехали. Это - наш Сергей, - таким же, как и сам Сергей, «серьезным» голосом добавила она. – Ну, никак не можем приучить его штаны носить!

- А что, - спрашиваю, - всегда посуду в реке моете? Воды во дворе нет?

- Да, тут и моем, когда домой тащить неохота, а когда и из реки носим.

Про чистоту речной воды, которую, судя по всему, использовали и как питьевую, язык спросить не повернулся. К тому же, почти у ног, возле гальки, в воде стайкой пронеслись мальки, а за несколько метров от берега виднелись камни. Правда, немного смущал мужик, который со своей лошадью топтался тут же – вытаскивал из воды на берег бревно. Кажется, позже он называл это конной трелевкой, уверял, что редкое явление и нигде ниже по течению такого больше не увидим.

Как рассказала женщина, село их древнее. Ее предки лет 300 назад поселились в этих краях. Когда-то оно было намного больше – вплотную к тайге примыкало, 90 дворов насчитывало. Сейчас домов меньше стало – дети уезжают, старики умирают. Правда, пустующих и разваливающихся домов не заметили. Все добротные, построенные на века. Они, наверняка, выдерживают и морозную зиму, и жаркое лето, и гостей непрошенных, хотя визиты медведей и волков – редкостью стали в селе, но чем черт не шутит! А о том, что шутки с диким зверем шутить нельзя и что береженного Бог бережет - в семьях охотников и промысловиков уясняют с пеленок. Как-то даже не вписывались в эту деревенскую идиллию на фоне величественных гор и могучих лесов спутниковые антенны, виднеющиеся у многих домов, ковровые дорожки, развешенные на заборах, и звуки работающей пилорамы.

Где родился, там и пригодился

- Да, я тут родилася, выросла, тут мои деды-прадеды лежат, родители похоронены, братовья, - произнесла женщина, очищая посуду. – Папочка-то мой сказывал, что у дедушки нашего Артамона раньше, вот где сосняк – видите? - у него моральник был загороженный, чуть дальше - еще один. Панты срезали с маралов, слышали об этом? Потом продавали – в Катон на ярмарку возили, для здоровья очень хорошо. Еще он имел три пасеки. Коров много не держали – голов пять, наверное. Ну, птица еще. Этим и жили. Семья-то – 14 человек, кормить всех надо было. А раньше-то как было? Сыновья женятся, жен в дом ведут. От первой у дедушки четверо детей, она в родах умерла. От второй – бабушка моя Артоможиха – еще пять. Или шесть? Они все уже… Никого нету. Вот вместе все и жили – в ограде два дома стояли. Даже работников нанимали. После революции раскулачили их, какой год был – не скажу. А папочка мой на войне воевал, у него орден Красной Звезды был. Бердюгин Сергей Артамонович. До Берлина 40 километров не дошел. Ох, рассказывал,и тяжело им там было! Да и всю жизнь он трудился, вместе с мамкой – нас семерых поднимали. По 70 лет им, а они еще сено идут косить! Такие трудолюбивые были! Папочка 10 лет, как умер, - всхлипывая, добавила Галина Сергеевна, - мамы год, как не стало. Пожила она… 91 годочек был, как похоронили-то. А-а, вот и внучки пришли.

Поодаль стояла Вика, девочка лет 7-ми, и уже в штанах, в которые заправил новую майку, - Сергей. Все так же, из-под лобья и молча, он наблюдал за происходящим.

- Серьезный парень, - киваю на мальчика.

- Да, он такой, - смеется Галина Сергеевна. – Зато Вика – и споет, и станцует, нулевой в этом году закончила. Умница наша.

Девочка убежала вслед за молодой женщиной, которая, спустившись, тут же набрав в реке воды, понесла ведра в дом. Сергей, не поднимая глаз, подошел ближе.

- Привет, тебя Сережей зовут? - обратилась к нему. Ответа не последовало. Протягиваю руку:

– Пойдем со мной, я тебе гостинцев дам.

В ответ опять тишина, руку тоже не подал, но, подумав пару секунд, самостоятельно направился к нашей лодке. Я - за ним. Не доходя до берега метров пять, остановился, присел на корточки, всем своим видом показывая, что нам – чужакам не доверяет, но в обиду себя тоже не даст, да и все происходящее его, вроде бы, как и не интересует. Так же молча принимал подарки: запихал подтаявшую шоколадку в карман штанов, взял бутылку с напитком, на фрукты рук не хватило.

- Давай помогу, - протягиваю руку, - и до дома провожу.

Отдал пару яблок и вдруг сам взял меня за руку. Сжав мягкую, детскую и почерневшую от загара ладошку, аккуратно обходя камни и песок, повела пацаненка до дома. Он топал, не отставая.

У ворот, сменив халат и галоши на тапочки, ждала Галина Сергеевна.

- Зайдете? – приглашая в дом, спросила она. – Мы здесь с мужем семерых детей вырастили. Сейчас одна дочь с тремя своими живет, другая с двумя детьми, да два еще неженатых сына – все с нами. Старшие дети в город зовут, не смогу я там, хотя и туалет, и ванна в доме. Привыкли здесь, да и куда от красоты этой?

- И впрямь - сказка про Беловодье?

- Ну, какая же сказка? Быль это.

Юлия Чернявская