Русский язык отступает, но не сдается

Дискуссионный клуб “Политон” посвятил свое очередное заседание одной из самых политизированных в стране тем – русскому языку. Разумеется, его невозможно рассматривать без ситуации с казахским языком.

Общий фон

Докладчиком выступала Гульмира Илеуова, директор Фонда “Центр социальных и политических исследований “Стратегия”. “В октябре-ноябре 2007 года мы проводили исследование для российского фонда “Наследие Евразии” (офис в Москве) на территории Казахстана. Проект называется “Русский язык в новых независимых государствах”. Это была “восьмая волна” данного исследования”, - сообщила социолог участникам дискуссии. Из бывших советских республик оказались неохваченными только Узбекистан и Туркменистан.

Г-жа Илеуова заметила, что обобщенный доклад готовился в Москве, поэтому и выводы под взгляд “оттуда”. “Выявилась серьезная дифференциация в уровне распространения русского языка на территории постсоветских стран”, - таков итог межстранового сравнения.

“В ряде стран СНГ русский язык на сегодняшний день довольно широко используется в практике повседневного общения (в том числе в быту и на работе)”. В эту группу москвичами отнесены Беларусь, Казахстан и Украина.

“Вторая группа состоит из государств, где применение русского языка носит ограниченный характер, однако значительная часть граждан испытывает потребность его изучения (для сугубо практических целей – обучение, трудовая миграция, бизнес)”. Здесь находятся Кыргызстан, Таджикистан, Армения.

Третья группа стран по типу отношения к русскому языку – это те, где он практически вышел из употребления и применяется в очень ограниченных масштабах, при этом население не испытывает потребности в его изучении. Сюда отнесены Азербайджан, Литва, Грузия и Эстония.

Четвертая группа представлена странами, которые трудно классифицировать: Молдова и Латвия. В Молдове резкий контраст между собственно Молдовой и Приднестровьем (из-за чего по ним даже исследования проводятся отдельно), а в Латвии большое количество русскоязычных жителей, которые пользуются языком как бы вне языковой политики государства.

Из факторов распространения русского языка исследователями главными определены два. Первый: количество русскоязычных жителей в общей совокупности населения страны. Там, где эта доля велика, аналогична ей и широта распространения, в том числе среди представителей титульных этносов. Русский язык используется для общения, в том числе с русскоязычными коллегами, и для получения информации. Второй фактор выражается в практической необходимости владения и использования русского языка – трудовая миграция в Россию, получение образования, информации.

Перспективы развития русского языка на постсоветском пространстве все меньше будут определяться общей историей народов (то есть совместная жизнь в СССР), и все больше практической потребностью в нем (например, для осуществления предпринимательской деятельности). Больше экономических и культурных связей с Россией – больше востребованность русского языка; меньше – и потребность меньше.

В фонде “Наследие Евразии” пришли к выводу, что от поддержки русского языка в ННГ со стороны России (что под этим понимается и каким образом ее планируется осуществлять – авторами не расшифровывается) ничего не зависит. Здесь хорошо подходит фраза, произнесенная журналистом Казисом Тогузбаевым в ходе дискуссии: “Человек знает тот язык, который помогает ему выживать”.

У нас

В Казахстане по теме использования казахского и русского языков в рамках данного исследования опрошено 1057 респондентов, которые были отобраны по многоступенчатой квотной выборке (регион проживания, город-село, этническая принадлежность, пол, возраст, вид деятельности). В административно-территориальном разрезе опрос проводился в СКО, ВКО, ЮКО, Алматинской, Карагандинской, Актюбинской областях, городах республиканского подчинения Астана и Алматы.

“По нашим опросам среди казахов на государственном языке дома общаются 61% опрошенных, 11% на русском и 27% на двух языках”. Видимо, эти цифры Гульмира Илеуова привела округленно, поэтому 1% “потерялся”. Когда речь идет об общении с друзьями, коллегами, то в титульной этнической группе показатели такие: 38% на казахском языке, 13% на русском, на двух языках – 48%. По месту работы: на государственном языке 30%, на русском – 17%, на двух языках – 50%.

Среди этнических русских 0,7% общаются дома на казахском языке, порядка 1% на двух языках. Почти все русские респонденты владеют русским языком, при этом 2% знают казахский язык. В анкете исследования по этническому ракурсу было только три графы: “казахи”, “русские”, “другие”.

Если взять региональный разрез, то более 50% казахов в ЮКО дома, на работе и в общении с друзьями используют государственный язык. В СКО 67% казахов дома говорят на русском или на двух языках. Самое низкое использование казахского языка этническими казахами в Астане. Там на всех уровнях общения (дома, с друзьями, на работе) доля респондентов не более 20%. Остальные говорят на смешанном русско-казахском или на русском языке.

В разрезе город-село разница между городскими и сельскими казахами по использованию государственного и русского языка составляет более чем 2 раза. При этом по моменту “использование двух языков в общении” показатели сравнительно близки. На работе на казахском и русском языке общаются 32% городских этнических казахов, на селе 33%, с друзьями – 33% и 29% соответственно.

По социальным группам г-жа Илеуова привела сравнительные данные на сопоставлении частных предпринимателей и государственных служащих. В общем объеме респондентов бизнесменов было 10%, госуправленцев – 13%.

“Как показывают результаты нашего исследования, бизнесмены гораздо чаще, чем госчиновники используют казахский язык в общении на работе. У них такой показатель 27%, у госслужащих 7%. Дома у бизнесменов 40%, а у госслужащих 28%”.

Что касается русского языка, то более 90% чиновников выбрало вариант “свободно говорю, пишу и читаю на русском языке”. У бизнесменов ситуация многоуровневая: 68% “свободно владеют”, 17% “пишут с ошибками”, 6% “свободно говорят, но не читают и не пишут”, 6% “в принципе смогут объясниться с владеющими русским языком” и 3% “знают лишь азы” русского языка.

“Госчиновники чаще, чем бизнесмены читают на русском языке книги (23% против 12%), газеты и журналы (28% и 18% соответственно), смотрят TV-программы (56% против 44%)”, - сообщила Гульмира Илеуова. Что касается владения русским языком среди детей и внуков госчиновников и предпринимателей, то здесь показатели примерно равные.

Когда бизнесмены и чиновники давали ответы на вопрос по объему изучения русского языка, то замеры показали следующее. “Оставить без изменений сегодняшние объемы” – 53% бизнесменов и 58% чиновников; “изучение русского языка следует расширить” – 35% бизнесменов и 30% чиновников; “сократить изучение русского языка” - примерно по 10% в обеих группах.

По статусу русского языка в этих же группах. “Оставить как есть”: 55% предпринимателей и 60% госслужащих; 34% бизнесменов и 32% чиновников считают, что нужно “повысить статус русского языка до уровня официального или государственного”.

Вообще цифр в докладе было очень много, в том числе неожиданных для большинства участников дискуссии. Все выражали сожаление, что у социолога-докладчика нет данных по прежним “волнам” исследований (ЦСПИ “Стратегия” участвует в данном проекте первый раз; у них имелись с россиянами разногласия по формулировкам вопросов, чтобы лучше адаптировать их под местную среду), что позволило бы отследить динамику изменений. Однако и так пищи для размышлений было предоставлено достаточно.

Комментарии

Политолог Бурихан Нурмухамедов считает, что “русские культура, традиция, система, менталитет находятся в состоянии кризиса”. Кремль “заливает” большие деньги в телевидение, но за пределами России сфера применения русского языка все равно будет сокращаться.

Поскольку в Казахстане русский и казахский языки обычно воспринимаются как сиамские близнецы, г-н Нурмухамедов считает, что если бы государство создало всеобщую, бесплатную и качественную систему детских садов с обучением на казахском языке, то многих сегодняшних проблем в языковой сфере не существовало бы. А пока в массовом сознании “казахский язык воспринимается как язык фольклора и быта”; “если казахское – значит коррупция”.

Данияр Ашимбаев, политолог, проблемы низкого знания казахского языка выводит из общей неэффективности государственной политики. “Когда государство занимается чем-то, то за это можно быть “спокойным”, будь то борьба с инфляцией или с коррупцией”.

С критиками неэффективности государственной политики согласился журналист Сергей Дуванов. “Где нормальные детские сады, учебники?”.

Журналист Казис Тогузбаев считает, что в Казахстане видны перспективы дальнейшей языковой дифференциации, в зависимости от социального положения и рода профессиональной деятельности. Его поддержал ряд участников дискуссии, добавивших такие факторы, как географический, информационный, трудовую миграцию. Поэтому в одних местах казахский язык, в других – русский, в третьих – английский, в четвертых китайский, а в пятых узбекский.

Журналист Андрей Свиридов заметил, что хотя в Казахстане русскоязычным как бы некрасиво жаловаться на положение языка в свете примеров Эстонии или Грузии, но лично ему оттого, что другим еще хуже, как-то не легче. Он предложил деятелям так называемых славянских, русских и казачьих организаций, от которых все равно никакой пользы нет, подать в суд на акима Алматы Имангали Тасмагамбетова за то, что в акимате нарушается закон “О языках”. Там все таблички только на казахском языке, а по закону должны быть на двух. “Даже на такое этих позорных “русских” организаций не хватает”.

Политолог Берик Барлыбаев, рассматривает русский и казахский языки как сообщающиеся сосуды. “Будем развивать казахский язык – значит, будем сокращать русский. Оставим русский – не будет развиваться казахский язык”. По его прогнозу на обозримую перспективу казахский язык будет использоваться на бытовом уровне, а русский в качестве языка профессионального общения.

Политолог Николай Кузьмин заметил, что существуют, например, водочный бизнес и бизнес борьбы с алкоголизмом. Поэтому есть бизнесы “обучать казахскому языку”, “спасать казахский язык”. “Вот всех обучили казахскому языку, а дальше что? Если бы ономастическая комиссия за полгода все переименовала (это же не сложно), то ее потом пришлось бы ликвидировать и всех уволить”.

Г-н Кузьмин во время работы на государственной службе знал многих чиновников – этнических уйгуров, которые знали казахский язык лучше казахов, но на их карьерном росте это никак не отражалось.