Музейная резкость

Если прежде журналисты свободно поднимались на второй этаж, то теперь туда так просто не попасть. Внизу дежурят не один, а два охранника. Они придирчиво рассматривают служебные удостоверения, неохотно вручают пропуска.

Поднимаясь по лестнице, я вспоминал первую встречу с Марией Владимировной. 18 лет назад музей только начинал жить. В старом доме золотопромышленника Меновщикова шли реставрационные работы, стучали кувалды, а Мария Агейкина уже видела, каким будет этот уникальный музей. С музыкальной гостиной, литературным отделом, выставочными залами. Она мечтала, что рано или поздно в музее будет собран материал о каждом творческом человеке Восточного Казахстана.

После трагической гибели замечательного художника Леонида Агейкина его жена Мария задалась вопросом: куда деть более тысячи прекрасных работ? Когда пришлось освободить мастерскую в Доме художника, она решили открыть картинную галерею. Восемь лет ходила по инстанциям, ездила в Министерство культуры, Совмин, спорила, убеждала, умоляла. И получила-таки согласие. Теперь она и сама не верит, что сумела в непростое перестроечное время создать новый музей.

Что давало силы? Любовь. Помог и характер - смелый, непреклонный. В молодости Маша бесстрашно прыгала с парашютом. Гоняла на мотоцикле "Ява" так, что у парней кепки сносило ветром. Однажды она не успела притормозить и врезалась в автобус. После аварии Маша с трудом начала ходить, и однажды, когда она с друзьями возвращалась из института, они встретились.

"Наши глаза встретились, - уточняет Мария. - И он пошел за мной следом. Возле подъезда я снова увидела его глаза. Ясные, точно две звезды. Потом он приносил мне цветы. Каждый день. В эмалированных ведрах:"

В своем открытом письме Мария Агейкина сообщает теперь, что 18 лет назад передала государству около 1000 живописных и графических работ мужа с условием, что музей искусств возьмет имя Леонида Агейкина. "В 1991-1995 годах ономастическая комиссия дважды выносила положительно решение, - пишет М. Агейкина, - и дважды документы терялись".

- Поскольку первое условие не выполнено, - указывает Мария Владимировна, - а меня уволили, даже не поговорив со мной, я требую или вернуть мне работы мужа, или чтобы их выкупили, или оставить меня на моем рабочем месте до 31 декабря 2010 года, чтобы я смогла завершить начатую работу, подвести итоги, подготовить смену.

- Как долго вы намерены бойкотировать это решение?

- Сколько надо, столько и буду.

- Поразительно, как уверенно вы сейчас выглядите.

- Мне стыдиться и скрывать нечего. Мы с Леней всегда были на виду, как на открытой ладони. Почему я должна себя плохо чувствовать? Во мне ни капли сомнения.

- А обида есть?

- Да, обида есть. Даже не обида, а злость. Хотя никому и никогда я не делала запланированного зла.

- Однако многие сотрудники музея уходили от вас с обидой.

- Да, потому что не были настоящими искусствоведами. Далеко не все из них были способны на внутреннюю интеллектуальную работу.

За 18 лет в фонде музея накопилось более 8000 экспонатов. Создан региональный творческий фонд, издан первый справочник-каталог, первый реестр движимых памятников искусства. При музее открыто представительство Союза композиторов, заработал филиал Союза художников. Пятый год издается газета "Мир искусств". Но в основании всего этого, напомним, лежала галерея картин Леонида Агейкина. И с самого начала Мария Агейкина стремилась не только сохранить работы мужа, но и формировать с их помощью нравственный и творческий мир человека. Она видела в этом свое высокое предназначение, миссию. Этот порыв заметили, но, кажется, не оценили.

Андрей КРАТЕНКО, Усть-Каменогорск